Неточные совпадения
Я не мог наглядеться на князя:
уважение, которое ему все оказывали, большие эполеты,
особенная радость, которую изъявила бабушка, увидев его, и то, что он один, по-видимому, не боялся ее, обращался с ней совершенно свободно и даже имел смелость называть ее ma cousine, внушили мне к нему
уважение, равное, если не большее, тому, которое я чувствовал к бабушке. Когда ему показали мои стихи, он подозвал меня к себе и сказал...
— Смешная Аглая, — заметила она вдруг, — останавливает меня и говорит: «Передайте от меня
особенное, личное
уважение вашим родителям; я наверно найду на днях случай видеться с вашим папашей». И этак серьезно говорит. Странно ужасно…
Детское чувство безусловного
уважения ко всем старшим, и в особенности к папа, было так сильно во мне, что ум мой бессознательно отказывался выводить какие бы то ни было заключения из того, что я видел. Я чувствовал, что папа должен жить в сфере совершенно
особенной, прекрасной, недоступной и непостижимой для меня, и что стараться проникать тайны его жизни было бы с моей стороны чем-то вроде святотатства.
Он начал выказывать мне какое-то
особенное, до тех пор небывалое ко мне
уважение.
Слепо преданный обряду, он даже и на праздничного поросенка своего, которого начинил кашей и изжарил (собственноручно, потому что умел и жарить), смотрел с каким-то предварительным
уважением, точно это был не обыкновенный поросенок, которого всегда можно было купить и изжарить, а какой-то
особенный, праздничный.
Чернышев не любил Воронцова — и за всеобщее
уважение, которым пользовался Воронцов, и за его огромное богатство, и за то, что Воронцов был настоящий барин, а Чернышев все-таки parvenu, [Выскочка (франц.).] главное — за
особенное расположение императора к Воронцову.
Несмотря на то, что Марья Дмитриевна ссорилась с мохнатым Ханефи (Хаджи-Мурат взял с собой только двух: Ханефи и Элдара) и вытолкала его раз из кухни, за что тот чуть не зарезал ее, она, очевидно, питала
особенные чувства и
уважения и симпатии к Хаджи-Мурату.
Катя ее ненавидела и все говорила о том, как она убежит от тетки, как будет жить на всей Божьей воле; с тайным
уважением и страхом внимала Елена этим неведомым, новым словам, пристально смотрела на Катю, и все в ней тогда — ее черные быстрые, почти звериные глаза, ее загорелые руки, глухой голосок, даже ее изорванное платье — казалось Елене чем-то
особенным, чуть не священным.
Бламанже был малый кроткий и нес звание «помпадуршина мужа» без нахальства и без
особенной развязности, а так только, как будто был им чрезвычайно обрадован. Он успел снискать себе всеобщее
уважение в городе тем, что не задирал носа и не гордился. Другой на его месте непременно стал бы и обрывать, и козырять, и финты-фанты выкидывать; он же не только ничего не выкидывал, но постоянно вел себя так, как бы его поздравляли с праздником.
Подруги Ирины находили ее гордою и скрытною, братья и сестры ее побаивались, мать ей не доверяла, а отцу становилось неловко, когда она устремляла на него свои таинственные глаза; но и отцу и матери она внушала чувство невольного
уважения не в силу своих качеств, а в силу
особенных, неясных ожиданий, которые она в них возбуждала, бог ведает почему.
Невнимание к нему немножко обижало его и в то же время возбуждало в нем чувство
уважения к этим людям с темными, пропитанными свинцовой пылью лицами. Почти все они вели деловой, серьезный разговор, в речах их сверкали какие-то
особенные слова. Никто из них не заискивал пред ним, не лез к нему с назойливостью, обычной для его трактирных знакомых, товарищей по кутежам. Это нравилось ему…
Поэтому всегда с личностью Тита у меня связывалось
особенное чувство: в нем было и представление о его смешной тупости, и преклонение перед его практическим умом и узкой, но деятельной добротой. Тут была улыбка и нежность, юмор и
уважение…
Ахов. Нет, ты постой! Уважать нас оченно надобно.
Особенное нам должно идти
уважение супротив других людей. А почему так? Я тебе скажу, если не знаешь.
И даже надобно вообще сказать, что участь великих людей обыкновенно бывает легче участи незамечательных людей; впрочем, опять не от
особенного расположения судьбы к замечательным или нерасположения к незамечательным людям, а просто потому, что у первых больше сил, ума, энергии, что другие люди больше питают к ним
уважения, сочувствия, скорее готовы содействовать им.
Но замечательно то, что вызывали не просто Дмитревского, то есть не просто актера по фамилии, как это всегда водилось и водится, а господина Дмитревского; таким
особенным знаком
уважения не был почтен ни один актер ни прежде Дмитревского, ни после его.
С
особенным радушием и сердечным участием принял его Пушкин, который вообще отличался искренней любовью к литераторам и
уважением ко всякому таланту.
С
особенным чувством дружбы и
уважения смотрел я на мужественное, исхудавшее и загоревшее лицо моего школьного товарища.
Однажды Воронецкий, разговаривая с нею, поймал на себе ее долгий и пристальный, какой-то
особенный взгляд, Давно уже знакомый ему в женщинах; и у него вдруг явилось желание обладать Анной Сергеевной и в то же время пропало
уважение к ней.
Этот имел в нем надобность и старался тешить его тщеславие
особенными знаками
уважения и ловкою игрою угождений.
Смерть государыни была совершенно неожиданная и внезапная. Она умерла в Царском Селе, в самый день Рождества Христова, 25 декабря 1761 года. По преданию, смерть императрицы предсказала петербургским жителям известная в то время юродивая Ксения, могила которой на Смоленском кладбище и до сих пор пользуется
особенным народным
уважением. Накануне кончины государыни Ксения ходила по городу и говорила...
Что же касается Виктора Аркадьевича, то, видя себя предметом внимания и всеобщего
уважения, будучи с
особенной любезностью принимаем в богатых и почтенных семействах, где были взрослые дочери, на руку которых он был, видимо, желательным претендентом, он поневоле стал страдать некоторою дозою самомнения и часто говорил себе, что князь Облонский не мог считать его недостойным дать свое имя его дочери.
Могила Ксении издавна пользуется
особенным почитанием и
уважением.
Napoléon». [«Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал-адъютантов, для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу вашу светлость верить всему, чтò он вам скажет, особенно когда станет выражать вам чувствования
уважения и
особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. За сим молю Бога о сохранении вас под Своим священным кровом. Москва, 30 октября, 1812. Наполеон».]